|
|
|
Мохнатая Швеция
2.10.95. Все спрессовано, время разболтано. Или я разболтанная: воля разболталась, тело не подчиняется, только мыслей нить не прерывается. Под нами плотная вода, над нами тяжелые облака. Море живет по своим законам, указывая нам на нашу ничтожность. Как много воды, как много людей! Достаточно было бы одной меня, одного дерева, одной капельки с его листочка, которая бы звенела от одного солнечного луча. Если бы я не была притянута к земле нитями, арканами - я бы была бы такая же возвышенная как наша Алевтина – самозабвенно талантливая, неистово служащая музыке. Хожу по палубе, как проглотивший кролика удав в стоящем состоянии. Боюсь смотреть на море, как можно его любить - его можно только бояться.
3.10.95. Вчера мы прибыли в Швецию. Таможня у них поделена на три отсека: один для шведов, второй для стран ЕС, третий – для прибывающих из России, которых пропускают через собак. Все собаки реагируют на меня, чувствуя скрытую волчицу, - я, увидев собаку, “наложила в штаны”. Нас встретил Фолке Рабе собственной персоной. От Нюнесхамна до Стокгольма повез автобус, расстояние в 60 километров. Ощущение от дороги как от от стерильной больничной палаты. Сверкают там и сям крошечные дачные кабины, надеюсь – это дачи, а не дома, где постоянно живут шведы. Цвета темно-бордово-коричневые, резко очерченная квадратная архитектура. Куда бы я не ездила, обращаю на цвета, которыми местный народ окружает себя. Однажды в Балтасинском районе (Татарстан) я увидела деревню,покрашенную полностью в желтый цвет. Я с радостью сообщила об этом тогдашнему моему начальнику Йолдыз Исанбет. Я сказала ей с такой радостью, восторженно, что люди этой деревни мир принимают так солнечно! Она сказала - должно быть в колхоз привезли желтую краску, а колхозники стырили ее для своих нужд. Увидев в Швеции терракотовые дома, я стала искать причину. Нашла, но не скажу. Та же Исанбет учила — не показывай все, что у тебя в кармане. Татары воспринимают солнце в голубых, светло-зеленых тонах. Соответственно, ментальное ощущение цвета переносится и на предметы, которые окружают их. Шведы видят солнце в между спокойно коричневым и спокойно красными оттенками.
Привезли нас в очень уютный пансион, там нас ждали Матс Эйнарсон с Тюркером. Народ рассыпался кто-куда, Миляуша сопливит, Зульфира отравилась, Алевтина срывается, вся на нервах, Валя – само совершенство терпения и благородства. А мы пошли с Тюркером кофе пить.
Шведские воробьи очень стыдливы, не то что российские – наши с рук еду тащат. Голуби у них тоже воспитанные, по газонам не ходят, только по тротуарам, а наши – на голову садятся. Вечером будет исполняться моя оратория-кантата “Дети Адама” в церкви. Все ждут Люнгрена. Пятого октября выход на радиостанцию Свобода, Тюркер продюсирует.
3.10.95. Вечер. Концерт в церкви “Оскар”. Акустика – фантастика. На концерт пришли татары. Миловидная женщина всех расспрашивала — нет ли кого из Аксубаевского района. Фолке познакомил меня с Олегом Готскосик (Oleg Gotskosik). Он член правления Союза композиторов Швеции. Эмигрировал из Ташкента в Швецию, учился в аспирантуре в Америке. Говорит, что близок к Марату Акчурину. Я даже не знаю, кто такой Акчурин Марат. Наверное, очень важный уважаемый человек. Тюркер, светлое сердце, возил нас, Зульфиру, Алевтину и меня, по Стокгольму. Я поздоровалась с постовым на королевской площади. Самую узкую улицу посмотрели, увидели снаружи рестораны, расположенные в зданиях 13 века. (Кече шимбә – среда). Шум машин настолько однотонен, что кажется, их специально настраивали. Все время эта монотонность мешает наслаждаться многообразием звуков, которое обычно окружает нас дома. Эту не меняющуюся тональность мы не могли бы выдержать долго. Все читают газеты (сейчас, наверное, уставились бы в гаджеты), нет сердитых людей, окрикивающих детей, нет плащущих детей. Очень любят картины, на стенах картины, коврики для вытирания ног – картины, на стенах фотографии близких. Фолке сказал, что шведы любили отдыхать в Югославии до войны, сейчас разбрелись по всему миру. Путешествуют много, когда выходят на пенсию. Шведы в основной массе крупные, рослые. Молодежь хиппует. Стокгольм кишит феминизированными юношами. Если зрелое население спортивного телосложения, подтянуты, одеты со вкусом, молодежь на этом фоне выделяется с толстыми задами, с одутловатыми лицами. Они все время оглядываются на зеркала. Благо, зеркал много в Стокгольме. Народ одевается очень просто. Очень много людей в очках. Фолке сказал – много работают.
4. 10. 95. Мне кажется, природа Швеции не приспособлена для цивилизации. Она сакральна, выглядит как вечность. Ощущение, что цивилизация вгрызается мертвой хваткой в эту сакральность, чтобы превратить ее в обыденность. Пастельные тона во всем – от одежды, здании и тд. Ничто не кричит, кроме соусов к пище. Шведы очень вкусно едят. Все в меру. Когда меня пригласили в ресторан, целый час рассматривали меню, решая, что выбирать. Я чуть в обморок не упала от голода. Шведы очень дисциплированны, пунктуальны, приветливы. Для восприятия восточного менталитета первоначально кажущаяся пресность их лиц – светлые глаза и волосы, бледность от нехватки солнца, - покидает дня через два. Так как солнце находится в них самих, они светятся изнутри, они излучают тепло. Странное ощущение стоять на каменной земле. Ощущение земли до центра, что присуще дома, притяжение земли и неба к друг другу, которые согласуясь держат мое тело, подчиняя мою волю, здесь исчезает. Камни не тянут, тянет только небо. Возникает странное ощущение парения, которое наводит примитивный страх для тела, так как оно интуитивно ожидает падение, обещая размазать мое существо по камням. Мне кажется, что их полуостров – это не есть полуостров. Подточенные водой камни скоро сорвутся, и уплывет этот полуостров, превратившись в остров, в странное плавание. На солнце здесь можно смотреть полными глазами. Слезы не навернутся. Дома оно ослепляет, а здесь только картина, которая называется Солнцем.
5.10.95. Мой концерт на шведском радио. Я польщена.
6.10.95. Концерт в Вестерос. Софья Губaйдуллина, я и Рахманинов Сергей. Тотальный успех. Кристиан Люнгрен предложил исполнить мое произведение с Сусанной Розенберг (Susanne Rosenberg).
9.10.95. Наши уехали, я осталась.
17.10.95. Чтобы почувствовать Швецию я вошла в лес. Она настоящая, гордая, с мохнатой каменистой землей.
Масгуда Шамсутдинова
|