|
|
|
Исламофония в акустическом пространстве татарской культуры.
Одной из важных особенностей исламских обрядов у татар является использование своего родного языка, родного мелоса в выражении религиозных чувств, что привело к взаимопроникновению религиозного и этнического сознании, тем самым превращая религиозные ритуалы в народную традицию, удовлетворяющую эмоционально-эстетические потребности народа.
В этом выступлении мы попытаемся выявить некоторые специфические особенности взаимодействия словесного и музыкального языков исламских жанров в татаро-мусульманской религиозной традиции, их роль для формирования слухового восприятия инородной культуры.
В Коране не так много аятов о звуке. Вот некоторые из них, являющиеся предметом спора захиритов и мутазилитов: антроформорфизация Вселенной: «И воздают Ему хвалы, земля и семь небес, и все, что на есть на них, - нет ничего, что бы его не прославляло» (17:44); звуки гнева Аллаха: «Против одних обрушили мы шквал камней, других зловещим воплем поразили...» (29:40); “Зловещий вопль поразил неверных” (11:67); “Один лишь вскрик и вот они погасли” (36:29); «Один лишь вскрик — и вот они предстали перед Нами» (39:53); звуки возвещения Судного Дня: «Раздастся трубный глас, из могил своих поднимутся и устремятся к Богу люди» (39:51). Также “.. уже такие были, кому господне слово слышать довелось” (2:75); “среди них был тот, с кем речь держал Аллах” (2:253); “Кто в слове может быть правдивее Аллаха” (4:87); “А с Мусой прямо говорил Аллах” (4:164); “Аллах сказал: о, Иблис, что тебе помешало ниц упасть пред тем, что сотворили мои собственные руки?” (38:75); “Он слышит все и зрит во вся” (42:11). По вышеприведенным аятам делаем вывод: Бог издает звуки, Бог слышит, Бог говорит. Если Бог слышит, значит я могу с Ним разговаривать. И татары-мусульмане говорят с Богом в зикрах, чтением Корана, молитвах, мунаджатах в пределах своего культурного кода.
Существует огромный пласт профессиональной национальной музыкально-поэтической литературы, которая служит формированию исламских ценностей у народа. Но мы коснемся жанров, вышедшие из традиционных недр самого народа, которые являются средствами воспитания религиозных чувств у подрастающего поколения. Это — молитва перед сном, обучение цифр, и колыбельная.
В трудные годы для свободного выражения своих религиозных чувств в звуках и словах татарам приходилось прятаться в банях, на кладбищах, в погребах, в лесах, на льду. Оторванные от исламских центров, при неимении образованных религиозных служителей, татары сочиняли свои молитвы. Они «одомашнивали» идеи Ислама соответственно своим представлениям, своему историческому опыту. Вот одна из «народных» молитв, которая приобщала детей к попыткам установления контакта со Всевышним, хотя содержание не вполне детское: «Яттым я Алла, торсам иншалла, бу ятудан торалмасам, бакый иман бир Алла. Иман белән үтәем, Ислам белән күчәем, и сөекле Илаһым, күптер минем гөнаһым, ярлыкагыл, Аллаһым. Хәтер-хәтер кичләрдә, суңым уңга әйләнсен, телемә иман бәйләнсен. Аллаһ, Аллаһ, дигәндә - караңгы гүрем яктырсын, сөбханаллаһ, дигәндә, оҗмах ишеге ачылсын. Яраткучым җаббарым, саклавычым саттарым. саклавычым бәладин, казадин, ятим кыйлма атадин, анадин. Хәерле эшкә хәрәкәт бир, ашыбызга бәрәкәт бир, җаныбызга тынычлык бир, малыбызга өлеш бир. Бездән борын үткәннәр, бездән өмет иткәннәр, өч әлхәмдин, өч колхуалла — савабын бирсен бер Аллаһ. Амин, Аллаһы әкбәр » - что в переводе звучит: «Спать ложусь с именем Аллаха, если Бог пожелает — проснусь (в этом мире), если не проснусь, дай (Аллах) мне вечную веру в Тебя, с верой я пройду этот мир, с Исламом я перейду в иной мир, мой возлюбленный Всевышний, много грехов у меня, прости меня, мой Аллах. В ночах поминания Тебя, дай мне очиститься, пусть мой язык будет повязан верой. При упоминании Тебя, пусть темнота моей могилы исчезнет, когда я произнесу «Аллах выше всех похвал», пусть откроются врата рая. Создавший меня, Ты - Могущественный, Ты - Всепрощающий, Защищающий меня от бед, не делай меня сиротой, благослови наши деяния, которые угодны Тебе, нашей пище дай благословение, дай нашей душе спокойствие, дай нашим животным дай пищу. Кто прошел этот мир раньше нас, кто ждет молитвы от нас, тем три Алхам (Сура Фатиха), три Колхуаллах» (сура Ал-Ихлас)».
Ареал распространения этой «народной» молитвы очень обширен. Где бы я ни встречала татар, знающих татарский язык, они помнили эту простую молитву, переданную им их бабушками. Эту молитву татары сами называют «теләк» - «желание». Эта молитва адаптировала на татарский язык смыслы знаменитого зикра Асмахуль-Хусна, где даны 99 имен Аллаха на арабском языке, часть которых включена в вышеприведенную молитву: Аллах - Защитник (59:23); Охранитель (59:23); Великий (3:4), (5: 95), (39: 37); Могущественный (59: 23); Прощающий (20:82), (38:66), (40:42); Дающий пропитание каждому живому существу (51:58); Добрый (6:103), (31:16), (64:14); Справедливый (6:115); Дающий помощь силу телу и душе (4:85); Щедрый (23:116), (27:40), (82: 6-7); Надзиратель, Страж, который следит за деяниями своих созданий (4:1), (33: 525); Отзывчивый, принимающий мольбу людей (11:61); и тд. Эту молитву дети заучивали наизусть при помощи своих бабушек. Она вслух или внутри себя произносилась перед отходом ко сну всеми членами семьи.
В колыбельной для младенца «аллаху, аллаһу, кәҗәләрне тауга ку, тау башларын ашасын, минем балам йокласын», что означает в переводе, «о Аллах, прогони козлят на гору, пусть они щипают траву, и пусть мой ребенок заснет» есть прямое обращение к Богу с просьбой помочь усыпить ребенка. Чтецы Корана без специального образования на ладовой модели этой колыбельной читают нараспев суры Корана. (примеры: колыбельная и сура Фатиха на одной ладовой основе. Исполняется Масгудой Шамсутдиновой).
Представляется любопытной форма обучения детей цифрам. Она выстроена по форме диалога, дуэта. Любой взрослый может вступить с ребенком в эту обучающую игру. Ответы рифмуются со звуками названия цифр и заключают в себе религиозные понятия, с которыми ребенок знакомится во время запоминания цифр: «Бердән нине беләсең? Бер Аллаһыны беләмен; икедән нине беләсең? ике иңемдәге фирештәне беләмен... Что ты знаешь о цифре 1? я знаю что Бог один; что ты знаешь о цифре 2? два ангела над моими плечами пишут о моих деяниях; что ты знаешь о цифре 3? я знаю, что существуют четные и нечетные цифры; что ты знаешь о цифре 4? я знаю четырех сподвижников пророка Мухаммада; что ты знаешь о цифре 5? я знаю время пяти намазов; что ты знаешь о цифре 6? я знаю о правах моих родителей (по рифме, а не по смыслу: алтыдан нине беләсең? ата-ана хакын беләмен), что ты знаешь о цифре 7? я знаю семь ступеней ада; что ты знаешь о цифре 8? я знаю о восьми ступенях рая; что ты знаешь о цифре 9? я знаю 99 имен Аллаха (намек на зикр Асмаул-Хусна); что ты знаешь о цифре 10? я знаю где левая сторона, и где правая сторона (по рифме, а не по смыслу: уннан нине беләсең? уңны, сулны беләмен).
Также много интимных стихов сочинено, как размышления о своем бытии, как разговор с судьбой, которая зависит от воли Аллаха: «Молодость протекает как звенящий ручей, старость приходит галопирующей лошадью, - на все воля Аллаха”; “Наше иго — дракон, содержащий в себе жадность, зависть, равнодушие, вожделение, неудовлетворенность. Наше хвастовство прокричит, Я, Я, есть ли кто лучше меня, удивится самому себе от напыщенности. Забыл ли ты, что ответ придется держать перед Богом?»; «Ветра смерти дуют, переправляя нас в иной мир»; «Тревожный мир, тревожные дни скручиваются, забалтываются, молодость заглатывается по воле Аллаха”; «Тангре прикажет, Исрафил протрубит, и все души займут нишу в своих телах»; “В день, когда ты предстанешь перед судом Аллаха, твой рот закроют на замок. Руки, ноги будут свидетельствовать против тебя. Ноги скажут — мы пошли, руки скажут — мы держали, глаза скажут - мы видели. Тайные твои секреты откроются, души будут от страха сотрясаться», «Будет могила сыра, не могла я ее согреть, не додумалась... Захочется воды, да не додумалась воду с собой захватить...Будут страдать закопавшие меня, как больно мне от этих прикосновении... И будут жалеть обо мне, оставив меня одинокую. Прольется свет с потухшей звезды, звезда уснет надолго... Как будто проглотив жемчуг, Земли чернота без сожаления покроет мое тело без души... И придет время допроса двух ангелов: кто твой бог, в какой вере ты, и кто твой пророк?», «Желаю вашей душе превратится в бабочку, чтобы она нашла обиталище на дереве рая».
Вышеприведенные переводы стихов относятся к жанру профессионального письменного творчества татар. Они называются «мунаджат»ами. «Мунаджат» с арабского языка переводится как «беседа с богом». Эти стихи находятся в постоянном коммуникативном процессе женщин старшего поколения: они сочиняются, они читаются, напеваются, передаются друг другу переписыванием, исполняются для близких друзей. «Берсе язган, берсе күчергән, берсе сөйләгән, берсе көйләгән» - «Кто-то написал, кто-то переписал, кто-то напевал, кто-то толковал», сказала о этом жанре Мурсалимова Сарвиямал из деревни Татарские Каргалы, Сакмарского района Оренбургской области. Мунаджаты являются переносчиками сложных идей Корана в лоно татарской культуры, используя язык и ладовые модели татарского народа. Глубоко насыщенные религиозной лексикой, мунаджаты бывают назидательные и описательные. Вот, например, как описывается рождение пророка: «Звук пришел со Вселенной, звук был услышан из самого звука, Ангел спустился на землю, земля поднялась в небо, огни намочились, воды зажглись, все души были потрясены, Джинны заговорили, покидая поверхность земли, Ангелы спустились, когда родился посланник Аллаха».
В мунаджатах музыкальный материал соприкасается со словом, которое несет в себе огромную информацию религиозного характера, переплетенной с народной философией татар. Этот музыкальный язык хранится в глубокой подсознательной памяти народа, и является одним из элементов культурного кода татарского этноса. Включение только трех-четырех звуков мелодии без слов из какого-то мунаджата уже завораживает внимание татарского слушателя.
Народ в мунаджатах использует пентатонику. С ладовой основы пентатоники мунаджатов легко перейти на народные песни, лишь видоизменяя ритм стиха песни. Мелодии мунаджатов сдержанны, суровы, скромны. Им не свойственны нега, пряность, изощренность, терпкость, острая экспрессия, которые обычно ассоциируются с представлениями о восточной музыке, которая могла бы прийти к татарам с исламом. Это, родные татарам, напевы, трансформированные в зависимости от количества слогов в строке и от размера стиха. Напевы мунаджатов гармонируют со этно-музыкальным языком татарского народа. Они являются организующей силой поэтического материала. Строгие закономерности формы стиха, за которой следует напев, требуют отпадения элементов импровизации. В напеве ладовая и метрическая определенность, четкость формы говорят об эволюции мелодики народных песен, которые явились основой напевов мунаджатов. Татары называют процесс исполнения мунаджатов «согласованным чтением» (көйләп уку). Музыкально-композиционный склад напевов мунаджатов отличаютя постоянством темпа и ритма, небольшим диапазоном, - все это работает для расцвечивания поэтического текста. На первом плане находится не музыкальное содержание, а передача основных идей текста, религиозные образы и идеи. Об этом в свое время писал Августин, описывая воздействие на него религиозных песнопении: “Я колеблюсь между опасностью удовольствия и испытанием пользы... Однако, когда мне удается увлечься пением более, чем предметом песнопения, я со скорбью сознаю свой грех, и тогда желал бы лучше не слышать певца”. (История эстетики. Памятники мировой эстетической мысли. - М., 1962. - T.I – c.263). Музыкальное воплощение поэтической конструкции мунаджатов, течение музыкальной формы подчиняются созерцающему и осмысливающему сознанию. Мунаджат является глубоко интимным жанром беседы с богом. Также этот жанр исполняется при коллективном обращении к сакральному.
Ритуалы Ислама во всем мусульманском мире имеют общность по содержанию. В отличие от стран, где Ислам является государственной религией, где официальные бумаги начинаются с Бисмилла, где государственные мероприятия начинаются с именем Аллаха, татары , находясь в географической отдаленности от исламского мира, живя долгие столетия в окружении христианских ценностей, довольствуются произношением этой формулы в обыденной жизни.
Фраза “Бисми-лляхи-р-рахмани-р-рахим, агузу билляхи мина ш-шайтани рраджим” - с именем Аллаха милостивого милосердного, прибегаю к Аллаху от проклятого сатаны” постоянно находится в жизненном пространстве татар, переплетаясь с гео-биофонией, создавая звуковую полифонию вокруг человека. Бисмилла произносится внутри себя, прошептывается вслух. При чтении Корана при ритуалах, если суры читаются нараспев, то и Бисмилла может читаться нараспев. Бисмилла с определенными молитвами произносится при входе в любые помещения, при посещении могил, при начинании новых дел. Бисмиллу произносят даже атеисты-татары, не придавая внимания смыслу этой фразы.
В повседневной жизни татары очень часто произносят зикры. Они вошли в обыденное жизненное пространство татарского общества как словесные обереги. Также зикры являются неотъемлемой частью сконструированных официальным исламом сакральных ритуалов как Намаз и Азан. Целью зикров является словесно-звуковое действие на психику верующего.
Слово “зикр” — с арабского означает “напоминание себе”, “поминание”. В мусульманской практике зикры являются словесными формулами упоминания Всевышнего. О необходимости исполнения зикра можно найти в Коране: “Для тех, которые Аллаха поминают; Когда стоят они, или сидят, или лежат; И размышлениям о сотворении земли и неба предаются” (3:191); “Тех, кто уверовал и чьи сердца при призывании Аллаха исполняются для покоя, ведь призывание Аллаха покоем сердце наполняет” (13:28); “Пусть ваше состояние и дети не отвлекают вас от поминания Аллаха” (63:9). На примере нижеприведенных переводов стихов о зикрах, исполненных биосферой, можно заключить, что антропоморфизм Корана плавно перетекает в народное религиозное поэтико-музыкальное творчество татар : «Горы, деревья и камни произносят зикры»; «Наслаждаются горы, камни, прославляя Аллаха»; «Красноногий голубь произносит тахлил»; «Воды, ограниченные берегами, произносят хвалу Аллаху»; «Небеса скажут Аллах, Земля скажет Аллах, воды текут, сказав Аллах»; «Девы рая странствуют, произнося имя Аллаха»; «Ветра в раю дуют, произнося зикры»; «Над могилой пророка птицы поют хвалу Аллаху»; «Луна и Солнце поклоняются Тебе, птицы, и ангелы прославляют Тебя»; «Земля, леса, поля звучат торжеством, поют птицы, соловьи рассыпают хвалу Аллаху»; «Птицы говорят Субханаллах, так как приближается Ляйлатуль Кадр»; «В стране цветов поют птицы, восхваляя Аллаха»; «Когда мы дышим с именем Аллаха, выдох устремляется к небу»; «Мои десять пальцев восхваляют Аллаха»; «Нет наслаждения душе без тахлиля»; «Луна и Солнце поклоняются Тебе, птицы, и ангелы прославляют Тебя»; «Помянем имя Аллаха когда ветра дуют, помянем имя Аллаха когда прочертится рассвет, помянем имя Аллаха, когда зацветет рассвет».
Одним из важных зикров в мусульманской практике считается зикр «Тәкбир» - «Аллаху Акбар» - хвала Аллаху. По исламским легендам первый Такбир был произнесен во время испытания Аллахом Ибрахима. Такбир входит в ритуал намаза, произносится при коллективном и индивидуальном молении в местах, где время молитвы застало мусульманина, в мечети, дома, в путешествии, на работе, в гостях, и тд. При проводах усопшего в последний путь мужчины хором на мелодический речитатив повторяют формулу Аллаху Акбар, останавливаясь после каждых сорока шагах. Аллах Акбаром заканчивают чтение Корана, чтец и слушатели при этом «разбызгивают» собранный во время чтения Корана «божественный свет веры» на лицо. Такбир является одним из важнейших зикров во время религиозных праздников, как Курбан-байрам, Ураза-байрам, Маулид-байрам. Возвеличивание и восхваление Аллаха «Аллаху Акбар, Аллаху Акбар, ля иляхы илляллаху Аллаху Акбар, валилляхиль хамд» “Аллах превыше всего, Аллах превыше всего, нет Бога кроме Него, Аллах превыше всего, Аллах превыше всего, и лишь Ему истинное восхваление» громко произносится на мелодический речитатив хором мужчин, следующих по дороге в дом, мечеть, где будет совершена праздничная молитва.
В сельских местностях при Курбан-байраме с утра мужчины, построившись рядами, направляются в сторону мечети, мелодекламируя Такбир. Через определенное время все останавливаются, где фиксируется стройное произношение такбира. В это время к группе, произносящих такбир, присоединяется дополнительная группа мужчин из другой улицы. Остановки обычно происходят на развилке дорог улиц. Женщины-татарки являются зрителями, так как не принято их участие в этом процессе. Мужчины строго одеты, в тюбетейках, идут стройно, вначале самые уважаемые пожилые члены религиозной общины, затем мужчины старшего поколения, затем молодые, в конце колонны мальчики. Такбир «пропевается» на мажорной ангемитонной пентатонике, которая также является ладовой основой знаменитой татарской народной песни «Тафтиляу».
Зикр “тасбих” произносится при перебирании мусульманских четок. При этом перебираются первые 33 четок и произносится, прошептывается зикр тасбих «субханаллах» — Аллах выше всяких похвал; следующие 33 четок - зикр тахмид «алхамдулиллах» — хвала Аллаху; последние 33 четки - зикр такбир «аллаху акбар» - Аллах велик (33 раза). Между каждыми 33 четками произносится зикр тахлил, входящий в обширный музыкальный исламофонический фонд татарского этноса. Таким образом зикр тасбих содержит в себе 3 зикра, как бы файл в файле. Коллективное исполнение тасбиха происходит после окончания намаза, при праздничных собраниях после исполнения ритуала чтения Корана, также при ритуалах прощания с умершим. Звуки перебирания четок из дерева, из косточек фиников, из драгоценных камней и шепоты зикров вводят собрание верующих в катарсис. Коллективный медитативный транс, ощущение вхождения в вечность, единения с Аллахом, ощущение присутствия себя в коллективе едино-верующих, чувство защищенности — вот небольшой перечень эстетических элементов эмоциональной кульминации при исполнении зикра «тасбих», достигнутой в небольшом пространстве как деревенская мечеть, как деревенский дом простого мусульманина, или комната городской квартире в 10 квадратных метров. После одиночного исполнении намаза при перебирании 99 четок произносится зикр Асмаул-Хусна, где перечислены 99 имен Аллаха.
Зикры тахмид и тасбих также используются в обыденной жизни мусульман-татар вне мусульманского ритуала. Они произносятся, чтобы фиксировать психологическое состояние индивидуума, его эмоциональную реакцию на события, на объекты. В дополнении к выше перечисленным зикрам тасбиха можно также добавить зикры “машаллах» — для выражения удивления, как захотел Аллах; “иншаллах” – если захочет Аллах, зикр «астагафируллах» - прости Аллах. Эти пять зикров произносимы в любом пространстве и имеют градацию звука от шепота до вскрика.
Важную нишу в исламофонии татарского народа занимают салаваты-панегерики в честь пророка Мухаммада в дни Маулид-байрам. Слушатели для чтеца Маулида, они же участники обряда, - жизненно необходимая среда, вне которой интерпретация сказителя не вдохновенна. «Стихопение» поэмы Сулеймана Челеби, которая является культовой книгой татар мусульман при праздновании дня рождения пророка, состоит из чередования чтеца нараспев и хорового рефрена. Хоровой рефрен заполняется салаватами, которые основаны на сложном ритмизированном мотиве. Салаваты произносятся присутствующими в унисон. Напев салаватов активен, напорист, призывен. Как известно, характерными признаками пентатоники являются отсутствие малых секунд, тритонов и свойственных им острых тяготении. Жизнерадостность, активность, действенность мелодики салаватов-панегериков достигаются при использовании мажорной пентатоники. Мелодия салаватов-панегериков являет собой пример гимнотворчества татарского народа.
Таравихи — это особая форма прославления, которая читается на развернутую мелодию после намаза таравих в месяц Рамадан. Исполняется нараспев в мечети мужчинами, дома — женщинами. До революции поощрялось исполнение таравихов мальчиками с минаретов.
Корень слова «азан» с арабского означает “слушать, слышать, быть осведомленным”, произносится муэдзином на мелодический распев, для того, чтобы дать знать верующим время молитвы. Азан произносится муэдзином с минарета, если нет мечети, молящиеся сами произносят азан в местах моления. Азан включает в себя такбир, шахаду и слова приглашения на молитву. Азан читается в ухо новорожденному отцом ребенка или близкими родственниками мужского пола.
Искусство чтения Корана у татар передавалось изустно. Несмотря на “импорт” манеры чтения Корана с Востока, она впитала в себя звуки своего культурного кода. Татары-мусульмане признают красоту чтения Корана на восточный лад, но реагируют эмоционально на свои родные макамы “үзебезнеке” («свое, родное”). Для эксперимента перед информантом, Фаизой Сагитовой из Уральска, была поставлена запись современного египетского исполнения Коран, который был сильно мелодизирован, с большой орнаментикой, с градацией нюансов от тихого до громкого звуков. Сагитова Фаиза сказала: “Вот он кричит как ишак, поет Коран, как пьяный на свадьбе, он не понимает божественного содержания Корана, он хочет понравиться людям, а не Аллаху”. Ее религиозные чувства были оскорблены. На вопрос, почему же Коран мелодекламируется, она ответила, «так понятнее, красивее, входит в душу». Действительно, музыкальное чтение Корана на свой ладовый код облегчает слуховое восприятие татар глубокомысленных изречении на чужом языке. Определенные суры из Корана читаются при определенных обрядах, как намазы, во всех религиозных праздниках, при рождении, женитьбе, смерти, поминовении покойных и тд. Манера чтения предписано самим Кораном: “Свою молитву не читайте громко. Но и шептать ее не надо, держитесь среднего пути» (17:110). Чтение сур Корана также приносит релаксацию в жизнь мусульманина-татарина. Об этом еще писал татарский поэт Тукай в своем стихотворении «Тәәсер»:
Гомернең иң читен, җайсыз, уңайсыз бер минутында,
Әгәр янсам каты хәсрәт вә кайгының мин утында,
Укыйм тиз-тиз күңелдән гаҗаиб сүрә Коръәннән, —
Газаплар мәгънәви бер кул илән алынадыр җаннан.
Оча дилдән бөтен шик-шөбһәләр, һәм мин җылый башлыйм:
Яңакларны мөкаддәс күз яшемлә энҗели башлыйм.
Бөтенләй сафлана күңлем; тукыйм иман, булам мөэмин.
Килә рәхәт, җиңеллекләр, хәлас булам авыр йөкдин.
Ходайя! Син тыйган эшләр тәмам әкътаг вә әбтәр, дим;
Иям баш сәҗдәгә: «Аллаһе Хак! Аллаһеәкбәр!» — дим,
что звучит в переводе В.Думаевой-Валиевой:
В мгновенье жизни роковое, когда горю я на огне,
И горе чёрною тоскою мне застилает свет в окне,
Читаю суру из Корана я быстро-быстро про себя,
И кровоточащая рана не саднит сердце у меня.
И исчезают все сомненья, и, словно чистый жемчуг там,
Святые слёзы просветленья стекают по моим щекам.
Слова горячие веры тогда с моих слетают уст,
С души снимая мусульмана невыносимо тяжкий груз.
Склоняя голову в молитве, я говорю: "Во всех делах,
Во всех запретах справедлив Ты, Аллах акбар, велик Аллах!"
Наряду с дидактической поэзией о необходимости чтения Корана, верующие создали стихи и о том, как природа реагирует на священную книгу мусульман: «Если бы Коран был послан высоким горам, они бы от страха раскололись»; «Два соловья щебечут, жалуясь на жизнь, подчиняясь судьбе: если бы за нами ухаживали, мы читали бы Коран на своем птичьем языке».
Татары жили в отдаленном географическом пространстве от всего мусульманского мира и были окружены христианской культурой. Несмотря на это, универсализм Ислама проник в духовную практику татар. Произнесенное и услышанное музыкально-поэтическое творчество татар сыграло важную роль для адаптации ислама к условиям локальной культуры. Взаимодействие религиозной практики со звучащим искусством татарского народа трансформировалось в самобытное художественное явление, посредством которого удовлетворялись коммуникативные и эмоционально-эстетические потребности татарского народа.
2014, апрель. Сиэтл.
Шамсутдинова Масгуда.
|