|
|
|
Вслед за Синей птицей
Она отворила балкон, и комнату до краев заполнила голубизна дня, перемешанная с цветом золота и шелестом желтых листьев.
Тайна творчества… Эта тема нашего разговора возникла как-то сразу, и чувствуется, что для композитора Масгуды Шамсутдиновой, чей путь в искусстве еще только начинается, она не случайна.
—Момент творческого подъема — это опьяняющее состояние горения, увлеченности какой-то идеей, музыкальной темой или стихотворением — говорит Масгуда, как бы продолжая давно начатую мысль. — Словно огненный смерч уносит тебя ввысь, рождая удивительное ощущение полноты сил и жажду самоутверждения. Это будто сон наяву. Ясными до ослепительности, как при свете молнии, становится идея и очертания будущего сочинения.
Но, увы, между этим мгновенным озарением и последующим воспроизведением всегда лежит какой-то отрезок времени. И пока сядешь за стол и найдешь все необходимое для записи, оказывается, в памяти удержались далеко не все детали, к тому же успело смениться настроение, остыть, что ли, и попытки повторить “видение” выходят вялыми и неубедительными. Так, проснувшись после прекрасного сна, ловишь только слабые тени ускользающих образов. Поэтому творчество — это вечная погоня за невозможным, за Синей птицей, это преодоление сопротивляющегося материала, которое я сравнила бы с бегом с препятствиями.
Когда же во время работы мне изменяет выдержка, уношусь мыслями в детство и вижу свою деревню и около самого дома — лес: вознеслись в небо могучие деревья. Тогда ощущение счастья и простоты из того “далека” приходит ко мне опять и дарит ‘второе дыхание”.
Детство Масгуды прошло в Башкортостане, в селе Кшлау-Елга. Мать читала Тукая — четырехтомник поэта она знала наизусть; отец читал свои стихи, почему-то всегда белые (или его речь звучала как стихи?); дед был богат на выдумку рассказывая, например, как каждую ночь летает по небу, уцепившись арканом за луну.
—Я помню многие сны детства, во всяком случае, все цветные сны. Однажды приснился Шурале, было по-детски страшно, но интересно… И сейчас мне нравится сказочный вымысел…
Люблю дождь, ветер, холод, и когда шум в проводах, когда вся природа — порыв и движение. Люблю огонь, но он привлекает не своим теплом, а переменчивой жизнью форм и цвета. Не люблю, телевизора, магнитофона, слушать музыку вне концертного зала. Люблю животных, но опять же не по телевизору — наверное, потому, что мне нравится быть участницей спектакля, которая называется “жизнь”.
Обычно люди творческого труда пристально всматриваются в жизнь в поисках сюжета, типажа, звуковых идей. (Например, “поющая ” дверь нашего театра оперы и балета напоминает оркестровый инструмент с сурдиной, особенно, если находишься под впечатлением пряных оркестровых тембров такого балета, как “Сотворение мира”). Но Масгуда не ищет впечатлений “извне”.
—Предпочитаю одиночество или общество двух-трех друзей, противоположных по натуре, — признается она. — Пока я больше полагаюсь на “на внутренние резервы”: многие темы, сюжеты и представления как бы заложены в меня с детства, их питает творчество Тукая и Хади Такташа. Может, поэтому я так легко и с удовольствием работаю для детей, причем предпочитаю музыку к спектаклям и песни на татарском языке — это язык моего детства и моих любимых поэтов.
Сейчас у Масгуды Шамсутдиновой — выпускницы Казанской государственной консерватории 1979 года по классу композиции профессора А.Б. Луппова — уже солидный багаж. Ею написана музыка к двум спектаклям кукольного театра (“Зайчик с спичками” по пьесе Б. Ларина и “Карлик-школьник” по сценарию Т.Миннулина), оперетта “Коза и Баран” по сказке Г.Тукая, фортепианные вариации “Деревенское детство мое”. Иной авторский план — философский, национально-патриотический — обозначают симфоническая поэма “Родной язык”, Скрипичный концерт и Струнный квартет, многие страницы которого посвящены трагическим вехам истории татарского народа. С лирической стороны раскрывается Масгуда Шамсутдинова в музыке для голоса: ею написаны вокальные циклы “Любовь Тукая”, “Только весны повторяются” (стихи Р. Файзуллина), “Вереск” (стихи М. Цветаевой), песни на слова Х.Такташа, Г.Рахима, Р.Валеева, Ф.Сафина. Она автор — четырехчастного сюитного цикла обработок татарских народных песен.
—Песни я нашла в сборнике Махмуда Нигмедзянова, в котором представлено удивительное богатство музыкальных стилей татар, — говорит Масгуда. — Вообще я увлечена фольклором — грузинским, кубинским и прежде всего, татарским.
Среди ее привязанностей — Шостакович, Прокофьев, импрессионисты и Стравинский, экспрессионизм Шенберга, Берга, Веберна. Увлечение музыкальным интеллектуализмом ХХ века не мешает ее собственной музыке (особенно детской) быть откровенно “земной”: она пронизана танцевальными ритмами и всегда имеет какую-то реальную жанровую основу. Часто Масгуда прибегает к джазировaнию национальных интонации, добиваясь их современного звучания.
Сейчас молодой композитор готовится к очередному пленуму Союза композиторов ТАССР (в этом году он будет выездной и пройдет в Набережных Челнах), где собирается показать новый квартет для духовых инструментов. А самая большая ее мечта — написать оперу-ораторию по произведениям Хади Такташа.
Ну что ж, поиск Синей птицы продолжается.
Саида Галеева
Вечерняя Казань, 1986 год, 14 ноября.
|